— Мы с мужем вместе 17 лет, вместе переехали в Калининград из Москвы. Муж тоже физик, но у него два образования — физическое и юридическое. Поэтому, наверно, нам всё время интересно вместе.

Дочь Варвара — ровесница лаборатории. Студенты мои смеялись над тем, как я из возраста лаборатории высчитывала возраст своего ребёнка. Лаборатория была создана 1 июня 2013 года, а дочка родилась 8 октября 2013 года. За несколько дней до родов я лекции давала, а лёжа в роддоме — взяла телефон и начала отвечать на какие-то срочные письма в почте. После выписки ребёнок лежал в колыбельке, а я рядом сидела и проекты писала. С удовольствием бы повторила это время, отпуск по уходу за ребенком — точно не для меня!

Довольно часто можно было наблюдать такую картину: я иду с коляской, а справа и слева от меня идут мои аспиранты с открытыми ноутбуками. Мы так результаты обсуждали: Варя хуже спала в стоящей коляске, а я была из тех мам, кто первые несколько месяцев жизни ребёнка не хочет ни с кем контактировать.
Тогда мы были в университете с мужем по очереди. Пять дней в неделю — муж, а на выходных, наоборот, я — в лаборатории, а Вова — дома. В лаборатории ребенку, кстати, отлично спится под гул приборов. Няню мы нанимать не хотели, а бабушки и дедушки далеко живут, они прилетали на периоды отчётов.

Мне повезло, я из тех людей, которые не работают вообще. Наука —это, без преувеличения, просто жизнь, это нельзя просто взять и включить или выключить. Это какое-то время не понимали мои родители, но теперь я ощущаю их поддержку и понимание: наука не похожа на нормированную работу, тут набор задач и дедлайнов, а не отработанное время. Решение может прийти в самый неожиданный момент — примерно, как в истории, про таблицу Менделеева.

— С девяти месяцев дочка ездит с нами на конференции. Сейчас я уверена —среда, в которую дочка втянута с рождения, очень много дала ей. Например, она не стесняется общаться с иностранцами. У неё хорошее произношение, потому что часто слышит английскую речь. Пытается говорить, и у неё это получается: Варвара раскалывается только на 4-5 вопросе, диалог на уровне "how are you" она с лёгкостью поддержит.

Мы с детства много времени проводим в поездах и самолётах, никогда в поездки не брали игрушек — они были не нужны. Варя просто изучала, как устроено всё то, что она видит. Даже сейчас, когда мы идём на лазерное шоу, она не смотрит на экран, а разглядывает, откуда и как идёт свет. Когда Варя родилась, я накупила кучу книг о раннем развитии, раннем чтении и прочую литературу, пыталась ответственно заниматься, но нам было куда интереснее разговаривать, рассуждать и что-то обсуждать с дочкой, чем просто что-то учить наизусть. Так пришло ощущение, что я хочу быть просто мамой, а учителей ещё много будет, а моя задача — не в этом. Это понимание пришло не сразу — с чувством вины я жила до Вариного пятилетия, только недавно меня отпустило (кстати, как раз сейчас всё больше исследований показывают, что надо тренировать не память саму по себе, а логическое мышление). Я всё время думала: я плохая мать — не уделяю внимание ребёнку, не учу стихов и не вожу по секциям, я плохой научный руководитель — вместо работы со студентами, я сейчас играю с дочкой. Спасибо мужу, что хотя бы комплекса "я плохая жена" у меня не было. Сейчас ходим на подготовку к школе, успешно прошли тесты, чтобы поступить туда, куда хочется. Мы практически перескочили этап чтения по слогам от букв — она сразу стала читать предложениями. Да, не с трёх лет, а с шести. Но в те же 6 лет это уже социализированный человек, который может объяснить свои мысли и чувства, аргументировать точку зрения, дипломатично вести диалог. Я горда дочкой и довольна, что доверилась ощущениям.

— Часто родители отправляют девочек в университет на физику и математику не за знаниями, а — за мужем. Этот стереотип живёт до сих пор. К счастью, это был не мой случай. Женщины доказывают, что могут сделать успешную карьеру в науке.

Сейчас всё больше международных ассоциаций, научных фондов, направленных на финансирование женщин, занимающихся физикой, инженерией. Раньше мне не нравились конкурсы подчёркнуто для женщин в науке, не понимала отдельные гранты научных сообществ, организаторов конференций на поддержку молодых мам.

Я считала, что для науки не важен пол. Теперь я понимаю: все эти меры поддержки направлены на то, чтобы разрушить стереотипы. А ещё с возрастом и проснувшимися материнскими чувствами я поняла, что женщинам и правда тяжелее — так зачем же притворяться, что это не так?

— Наша семья состоит всего из двух человек, зато оба философы. Мой муж известный в Европе и за её пределами специалист по Канту и немецкому идеализму — мы, собственно, и познакомились на международном Кантовском конгрессе. Оба тогда работали над близкими темами, посвящёнными неокантианству. Потом сотрудничали в ряде научных проектов, и выяснилось, что у нас очень много общего: любовь к классической музыке, художественной литературе, искусству, к морю и вообще к природе. Муж усилил мой интерес к немецкой классике, а я увлекла его русской литературой и музыкой... В общем, в свободное от научной работы время, если такое у нас появляется, мы редко говорим о философии.

— На мой взгляд, в научном сообществе по отношению к женщинам нет каких-то особых стереотипов — талантливые женщины, по-настоящему увлечённые наукой, занимались ей и продолжают успешно заниматься. В гуманитарных науках женщинам редко приходится сталкиваться с мужским шовинизмом. В современной России есть другое, более серьёзное препятствие для занятий наукой: чрезвычайно низкая оплата труда учёного... К сожалению, меры, которые до сих пор принимались для решения этого вопроса, практически ничего не изменили. Любому сотруднику научно-исследовательского института или преподавателю университета — и мужчине, и женщине — приходится подрабатывать на стороне, чтобы прокормить себя и свою семью...

— По-моему, главное в любой семье — взаимопонимание и взаимоуважение. Когда каждый в семье понимает, что нет сугубо "мужских" или "женских" обязанностей и что от каждого зависит семейная гармония и благополучие, — тогда для всех сложностей находится наилучшее решение. Чувствовать деятельную поддержку по-настоящему близкого человека — это, наверное, главное, что может дать семья.

— Моя семья состоит из четырёх человек. Моей дочке Алисе 17 лет, она учится в архитектурном колледже в БФУ им. И. Канта, сыну Льву — 4 года. Мой муж Роман занимается строительным бизнесом, он не человек науки. Наши с ним дороги никак не пересекаются в профессиональном плане. Я думаю, что если бы он тоже занимался наукой, то у нас было бы много интересных совместных решений. Я знаю несколько успешных пар, которые совмещают и личную жизнь, и профессиональную деятельность. Мы очень часто делимся какими-то рабочими вопросами, муж всегда может дать адекватный и дельный совет. Он трезвым и мужским взглядом оценивает ситуацию.

— У меня эти две сферы находится в параллельных плоскостях. Если до 38 лет я очень часто работала дома, приносила проекты и сидела над ними до 2-3 часов ночи. Когда у меня родился сын, я поняла, что в принципе всё можно делать на работе. Ничего невозможного нет. В декрет я не уходила. В 2016 наше подразделение было организатором крупного знакового мероприятия - 1-го Калининградского иммунологического научного форума, посвящённого вопросам иммунологии и регенерации. Поскольку я была одним из основных организаторов этого мероприятия, мне приходилось каждый день перерабатывать много информации по приглашению ключевых спикеров, по формированию программы и т.д., нельзя было расслабляться. Благодаря приезду моей мамы, я каждый день работала с 9 утра до 3-4 часов дня.

Мой сын Лёва очень коммуникабельный. Он знает, чем я занимаюсь, и часто использует в речи слова из мира науки: микроскоп, клетка, магниты.

— Как мама я горжусь тем, что у меня есть дети, я их очень люблю. Коллектив для меня является второй семьёй, которую я начала создавать в 2008 году, когда приехала сюда после защиты докторской диссертации. К тому времени я успела поработать два года в Сибирском медицинском университете заведующей лабораторией молекулярной медицины. Сейчас у нас сформировался основной состав, который я собирала по крупицам. Можно сказать, что сотрудники, работающие в нашем Центре, прошли жёсткий отбор. У нас в коллективе остаются те люди, которым реально нравится заниматься наукой и познавать что-то новое.

Совместно с ведущими сотрудниками Центра мы основали школу поэтапной подготовки научных кадров — "Балтийскую школу иммунологии и клеточных биотехнологий", которая в этом году получила официальное признание в виде государственной поддержки ведущих научных школ Российской Федерации Совета по грантам Президента Российской Федерации с проектом "Разработка биотехнологических принципов прогностики, диагностики и коррекции социально-значимых заболеваний на основе молекулярно-генетических механизмов реакций клеточных систем на раздражители в норме и при патологии". На сегодняшний день под моим руководством защитили кандидатские диссертации десять человек. На очереди еще 7 молодых аспирантов и докторантов. Кроме того, в нашем подразделении проводится подготовка квалификационных работ магистров, специалистов и бакалавров. Я горжусь своим коллективом и считаю, что каждый человек уникален и находится на своем месте.

У нас научная семья: мой супруг Андрей — учёный, занимается оптикой, он — кандидат наук. Мы живем вдвоём, наш образ жизни схож, нам легко понимать друг друга. Очень часто мы говорим, что учёный — это образ жизни. Мы можем идти домой и говорить о работе, он рассказывает о своих экспериментах, я — о своих. Мы можем вместе подавать заявку на грант или обсуждать научную работу. У нас дома стоит микроскоп и оборудовано что-то вроде рабочего кабинета. По сути наука проходит нитью сквозь нашу жизнь, даже когда мы находимся в отпуске. Иногда нужно что-то отправить, ответить на письмо, отследить какие-то сроки.

Мы познакомились в общежитии, когда учились в БФУ имени Канта. Потом работали вместе. Спустя какое-то время я продолжила свой научный путь в Институте океанологии. Сейчас мы сотрудничаем с БФУ им. И. Канта в рамках кафедры географии океана. Я выступаю в качестве научного руководителя научно-исследовательских работ студентов, магистрантов, аспирантов.

Я горжусь тем, что мы с мужем оба самодостаточны. Мы вместе, но мы свободные личности и каждый может заниматься своим любимым делом.

Область моих научных интересов — морская геология.
Мы изучаем океанское дно, его строение, рельеф, структуру осадков.

Донные осадки — своеобразная летопись истории Земли, в частности, истории климатических изменений (оледенений и потеплений). Изучая осадки, мы выступаем в роли "дешифраторов", "извлекаем" исторические свидетельства изменений условий окружающей среды на планете.

Это позволяет понимать, насколько сегодняшние изменения аномальны, и делать прогнозы на будущее.

Всех новых сотрудников и студентов мы стараемся "оморячить". Можно прочитать сколько угодно статей и книг, но если человек не работал в море, не добывал сам материал для исследования, то он не может в полной мере называть себя морским геологом. Морская экспедиция — это ещё один способ обучения (помимо лекций и практических занятий в лабораториях на берегу).

Сегодня очень часто женщины преобладают в научных коллективах, в том числе и на научных судах. Иногда парней очень не хватает. Мы, конечно, за гендерное равенство (можем и за лебёдкой постоять, и ящики носить), но от помощи никогда не отказываемся. А вообще для женщины нет никаких препятствий и запретов в науке. Нет понятия "женщина-учёный", "мужчина-учёный". Есть понятие — учёный.
Кандидатская и докторская степени, а также процедура их присуждения одинаковы для представителей обоих полов.